Нападающий «Динамо» и сборной России Александр Кокорин рассказал о трудностях на пути к большому футболу. — Вам нравятся фильмы про спортсменов? — Да. Если вспоминать любимые… «Все или ничего» — хороший фильм. Про американский футбол, там еще Адам Сэндлер в главной роли. Если кто не смотрел, рекомендую. — История футболиста Саши Кокорина могла бы стать основой для фильма? — Конечно, могла бы. — То есть, все по законам жанра: уроженец маленького города, трудное детство, затем приезд в Москву и все в таком духе? — Неплохо звучит, правда? Для фильма, думаю, можно было бы все еще приукрасить, а если серьезно, то на деле — ничего особенного. У меня было вполне обычное детство, рос, как и все подростки девяностых. Просто повезло больше. — Валуйки — небольшой город? — С Москвой не сравнить, конечно. Можно сказать, все друг друга знают. Например, моего земляка Концедалова, который раньше меня перебрался в Москву, еще с тех времен помню. — Детство в девяностые, каким оно было? — Как такового, детства не было, да и не помню я его. Пошел в школу, параллельно занимался футболом, а в десять лет переехал в Москву. Многое уже из памяти стерлось. — Даже занятия боксом? — Нет, их помню. В первом классе одновременно с футболом записался и на бокс. Просто тренер был знакомый, жили в одном дворе, он и позвал. Почему нет? Походил, позанимался, но довольно быстро понял, что бокс — не мое. Мячик как-то ближе оказался, чем перчатки с грушей. — Впоследствии боксировать приходилось? — Приходилось. — По своей воле или нет? — Всякое бывало. И в Москве, и дома. Но вспоминать об этом, честно говоря, не очень хочется. — Каково это — уехать в десять лет из дому? — Страшно. Поначалу боялся очень, думал: как это — жить далеко от родителей, в большом незнакомом городе. Первые два месяца я, конечно, скучал, хотел обратно, но потом ничего, привык. Пошел в школу, познакомился с ребятами, и так — закрутилась завертелась новая жизнь. — У вас ведь были и другие варианты, кроме школы «Локомотива», где вы оказались? — Да, были, но на тот момент локомотивская спортшкола нам казалась сильнее, плюс предоставляли жилье. Мог оказаться в «Спартаке», но там сложная ситуация была. — Не рановато ли начали самостоятельную жизнь? — Да нет, ничего. Сейчас понимаю, что это была очень полезная школа жизни. В те годы научился многому, чему учат далеко не везде, и я не только про футбол говорю. — В таких условиях, должно быть, легко сломаться? — Характер нужно иметь, наверное, и достойных людей рядом. Помогали директор школы, воспитатели. Следили за мной, направляли. А самое главное, я знал, что занимаюсь любимым делом, мне было интересно каждый день, и передо мной стояла вполне определенная цель — стать футболистом. — Когда поняли, что своего не упустите и станете профессиональным футболистом? — Тяжелый вопрос… Такого момента, чтобы именно понял, наверное, не было. Может быть, тогда, когда только начал играть? Всегда ведь получалось хорошо. — Первый гол в премьер-лиге в 17 лет. Многим от такого, что называется, крышу сносит. — Видите, не снесло. — А когда почувствовали известность? — Не помню, честно говоря. — А как же первый автограф? — Я тогда еще в премьер-лиге, кажется, не играл. — Есть мнение, что у футболистов нет отбоя от девушек. — Смотря у кого. Люди разные бывают. Кто-то, например, женат. — Мешает? — Мешает. Надо уметь с этим справляться. — Клубы и тусовки — большое испытание? — В каком смысле? — Ну вот, у болельщиков «Динамо» были к вам по этой части претензии. — Понимаю, о чем речь и даже помню, когда это было. В тот момент это все слишком раздули, а на самом деле я никогда в загулы не ударялся. Это может навредить. — Часто натыкаетесь на скандальные публикации о себе? — Стараюсь ничего такого о себе не читать. А вот родители читают и переживают. — Существует ли в современном футболе такое понятие как клубный патриотизм? — Да, существует, в мире полно примеров. В России тоже. — Станете ли вы очередным подтверждением? — Рано в таком возрасте об этом думать и что-то обещать. «Динамо» — тот клуб, который дал мне путевку в премьер-лигу, я ему очень за это благодарен и всегда отдаюсь на все сто в играх за нашу команду. — А к «Локо» теплых чувств не испытываете? — Только к людям. К тем, с кем жил и тренировался, к оставшимся там друзьям. В системе клуба с тех пор многое изменилось — того, старого «Локомотива» уже нет. СЭ
